Я словом и раню, и грею, грешен покуда.
Мне мало что можно менять; и я оттого смертен.
И черт с ним: кажись, отдохну на распятье;
оттуда
мне легче добраться до истин земной тверди.
Зачем в эмпиреи?.. Успею я, право, хирея,
истраченный многим, восстать и взлететь Иудой;
прости меня, Боже, за всё. Мне чужда юдоль
фарисея,
но им я останусь, вестимо, порочен покуда.
Я ем оголтелых тел сущность, напротив меня стоящих;
иной я в тебе, Господь, но, знать, не в сём
тленном мире.
Прости меня, Боже, за всё. И в пороке
погрязших вяще,
от слов ставших выше, от лжи, правда, ставших шире.
Порою мне хочется, крест поносив, кануть оземь.
Прислушаться; уразуметь, что все, что днесь есмь — канет
в Лету. А может, в прохладную, серую осень,
и после, весной, возлетит, яко ангел, и вечностью станет.
Мне легче добраться до истин земной тверди,
покуда я грешен по сути, поколе я словом едок.
Мне мало что можно менять;
и я оттого смертен.
Не дай же, Всевышний, мне словом убить
напоследок.