Но от имени сердца,
от имени жизни,
повторяю!
Вечная
Слава
Героям!..
– Р. Рождественский

I. 

Во имя павших!

Прокричим: «Помним!»

Во имя героев!

Прокричим: «Слава!»

Слава великим героям,

великим героям слава!

Во имя Родины,

Во имя Господа,

Во имя живого,

Во имя святого –

прокричим: «Слава!»

Великим героям слава!

И снова война отечественная.

С Богом!

И снова дело преемственное.

Аминь!

Знаем, знаем!

Наше дело с Богом.

Наше дело – выше всех гордынь!

Наше дело – право!

Оттого прокричим сызнова:

«Новым героям слава!»

Заточили враги воинов в могилы –

умертвили.

Вот, подлецы! Умертвили воинов!

Но поразили ли?

Души ли их истоптали?

Нет!

Не смогли в бессилии!

Не истоптали!

Не поразили!

Воинов плоть заточили,

в земные могилы.

Испепелили!

Живые, испепелили

ме́ртвых!

Но дух,

данный Господом дух

бессмертных

не опалили!

Дух,

данный Господом Дух, – нетленен!

Подвиг,

великий, всевечный подвиг – священен!

Прокричим вновь:

дух — не кровь,

данный Господом Дух, – вечен!

Бой – конечен,

и прах – конечен.

И только память – безлетна,

и подвиг бессмертных – вечен!

II.

Отзвуки,

тихие отзвуки,

громкие отзвуки…

Это смерть поразили солдаты!

Аминь!

Сгинь! Беспамятство подлое!

Сгинь! Презрение памяти!

Сгинь! Предательство гордое!

Сгинь!

Помните,

люди России:

по́ духу наши,

памятью наши,

силою наши.

Помните,

люди!

Прокляните презрение памяти,

люди наши!

Смерть поразили солдаты,

волей,

стальной волей,

волей отцов,

волей дедов!

Стальной волей

поразили смерть.

Аминь!

Смерть поразили солдаты,

войны не страшась

и уповая,

живя,

не боясь,

не боясь

ничего, кроме Бога!

Ничего!

Никого!

Аминь!

Посреди руин,

посреди горести,

почивал,

почивал исполин,

оставаясь

сыном

вольности!

Почивал,

почивал исполин

посреди руин,

меж Земли и выси;

ни мысли,

ни маленькой мысли!

Сдаться!

Сдаться!

Сдаться!

Не в жизнь!

Аминь!

Посреди руин,

посреди разрухи,

почивал,

почивал гражданин

под снарядов

святые звуки!

Почивал,

почивал исполин

посреди руин,

пред дитятею.

И последним дыханием

братию благословлял!

И заклятию

предан был

до конца!

Во имя святого Отца!

Во имя великих святынь!

Аминь!

Отзвуки,

тихие отзвуки,

громкие отзвуки…

Это смерть поразили солдаты!

Аминь!

Сгинь! Беспамятство подлое!

Сгинь! Презрение памяти!

Сгинь! Предательство гордое!

Сгинь!

Помните,

люди России:

по́ духу наши,

памятью наши,

силою наши.

Помните,

люди!

Прокляните презрение памяти,

люди наши!

Ты ли души солдат

упокоила

в недрах своих,

Русь?

Ты ли, плоть их

похоронив,

сохранила их в памяти,

Русь?

Ты ли, горькая, искорёженная

краснотой,

чернотой,

Ты – и праведная, и растревоженная,

перестала

болеть немотой?

Прокричи же

душами воинов!

Прокричи на весь мир!

Прокричи!

Душами воинов,

их матерей,

их сыновей,

их дочерей!

Во имя умерших!

Во имя живых!

Излечи!

Души мёртвых,

души живущих!

Души героев,

души святых!

Сохрани!

Души сынов грядущих!

Я плачу!

Я плачу!

Плачешь ли ты, Русь?

Помнишь ли ты, Русь?

Бои,

Сражения,

Баталии,

всецелую смерть – подалее?

Плотскую смерть,

Телесную смерть!

Но дух!

Дух во Господе,

Дух во истине

остался живым!

Аминь!

Помнишь ли ты, Русь?

Ценишь ли ты, Русь?

Память,

святую память

о падших?

о старших, о младших,

Родину спасших?

Ценишь ли?

Помни,

Русь!

Цени,

Русь!

Прокляни презрение памяти,

святая Русь!

Посреди руин,

посреди пламени

почивал,

почивал исполин,

закутанный

в русском

знамени!

Словно

в плащанице,

словно в одеяле.

Исполины русские,

Исполины русские

гордо почивали!

Сном извечным,

сном предрассветным,

на Земле – скоротечным,

наверху – безлетным.

Сном – смертью:

на Земле смертью,

но жизнью вышних вершин!

Прокричим же заново,

и зычно,

и истово:

«Аминь!»

Посреди войны,

посреди руин.

Летите,

летите в рай!

Там вам место давно есть.

За мир и за честь.

И новый май.

Аминь!

III.

Во имя павших!

Прокричим: «Помним!»

Во имя героев!

Прокричим: «Слава!»

Слава великим героям,

великим героям слава!

Гласом встревоженной матери

крикнем:

«Боже, помилуй!»

Святы Руси зачинатели!

Святы Руси спасители!

Гласом России страдательной

крикнем:

«Боже, помилуй!»

Святы Руси зачинатели!

Святы Руси спасители!

Со духами праведных

скончавшихся –

души Твоих сыновей!

Спаситель!

Спаситель!

Спаситель!

Упокой их в раю, Твоих сыновей!

Блаженной жизни им сохрани, Боже!

Блаженной жизни им сохрани!

Аминь!

В месте упокоения,

Господи, все святые Твои!

В месте упокоения

имеют покой.

Сыновей Твоих!

Сыновей Твоих,

стоявших за Русь горой,

упокой!

Ибо Ты Один – Боже!

Ибо Ты Один!

Аминь!

Помяни, Господи,

души усопших сыновей Твоих,

Помяни, Господи!

В сей день,

в сей час,

в сей момент

новопреставленных.

Помяни, Господи!

Лежащих средь тел окровавленных!

Почивших

в надежде воскреснуть:

в огне ли сгоревших,

от пули умерших – неважно!

Отважно почивших

в надежде воскреснуть!

Помяни, Господи!

Без покаяния!

В сей день,

в сей час,

в сей момент

новопреставленных.

Помяни, Господи!

за веру новопреставленных,

за Родину новопреставленных!

Помяни,

Господи правый!

Не стоит им славы!

Ни йоты не стоит!

Им стоит — лишь вечная жизнь!

А мы станем помнить!

А мы станем помнить

их подвиг безлетный!

Аминь!

IV.

В храме тихо, тихо.

Но горько поет лития.

Внемли́те,

люди!

Внемли́те сердцем!

Внемли́те душою!

Внемлю́ и я.

И сын мой внемлет,

И его – внемлет,

поколе Россия не дремлет

и почивший солдат

не дремлет!

Россия внемлет!

Поколе души героев – присны,

и в храмах поют литии,

вечен

подвиг героев!

Вечен

подвиг Отчизны!

И правы

слова мои!

Во имя павших!

Пропоем: «Помним!»

Во имя героев!

Пропоем: «Слава!»

Слава великим героям,

великим героям слава!

В храме тихо, тихо.

Но горько поет лития.

Внемли́те,

люди!

Внемли́те сердцем!

Внемли́те душою!

В ней — вечная воля житья.

Живите, люди, живите!

Стойте за мир тве́рдо!

Живите, люди, живите!

Живите во имя живых!

Живите во имя ме́ртвых!

И ежель душа

возрыдает за воина –

прошу, люди!

Живите!

Живите же за двоих!

Смертию смерть поправ,

гордо почили кмети.

Кто, Боже, в войнах прав?

Тот, кто не видит смерти?

Тот, кто жизни не видит?

Кто, Боже, в войнах прав?

Гордо почили гриди.

Смертию смерть поправ.

Дороги часто цены.

Доколе им,

воинам,

слава?..

Войны бывают священны.

Воля — нередко кровава.

Мир живет безвременьем.

Воины живут беззаветным.

Нет,

не бывать темени!

Слава героям

безлетным!

Во имя павших!

Пропоем: «Помним!»

Во имя героев!

Пропоем: «Слава!»

Слава великим героям,

великим героям слава!

В храме тихо, тихо.

Но горько поет лития.

Внемли́те,

люди!

Внемли́те сердцем!

Внемли́те душою!

Здесь красной слезою

вторит Русь-плачея.

Ох, сколько же, Русь, ты плакала!

Ох, сколько же, Русь, ты помнила!

Крепись!

Крепись!

Крепись!

Эта война – переломная.

Сменяется мир –

битвой.

Промеж них – поют литии.

Сменяется смерть –

молитвой.

Сменяется смерть –

молитвой!

Сменяется смерть –

молитвой!

Меняемся частью и мы.

Мы – прах.

А прах – конечен.

Мы – Бог.

А Бог – высок.

Подвиг великих вечен.

Стан их пускай и иссох.

Прокричим же

всем норовом русским:

«С Богом!»

Прокричим же

всем норовом русским:

«Аминь!»

Знаем, знаем!

Наше дело с Богом.

Наше дело – выше всех гордынь!

Наше дело – право!

Оттого прокричим сызнова:

«Новым героям слава!»

«Христос воскрес!», — поют протяжно

В церквах, в домах, на рати днесь.

И маета душе не важна;

Гляди, мой друг! Христос Воскрес!

И ночь очарований полна:

Христос Воскрес! Христос Воскрес!

Звенит, ликуя, колокольня:

Христос воистину Воскрес!

И в храме кротком и нетихом

Пусть льются нежности стихир!

Оставит мир пороков вихорь,

От суеты остынет мир!

«Христос воскрес!», — поют, открыто

Душою жаждая чудес!

Все благодатию омыто!

Христос воскрес! Христос воскрес!

— Спасибо, что приснилась.
— Спасибо, что живой.
— Твой лик, как Божья милость
средь рати затяжной.

— Спасибо, что мне снишься.
— Спасибо, что, дыша,
во сне моем ты мчишься,
и слышен вновь твой шаг…

— Спасибо, что мне пишешь.
— Тебе – за то, что ждешь.
Не плачь же, тише, тише…
— Ведь… ты же не умрешь?..

— Конечно нет, родная.
— Ты все еще живой?
— Покамест ты живая,
и снишься мне порой…

Ибо все в этом мире Бог. Говорил в голове голос,

растворяясь помалу в смене жизненных полос.
Ведь я почасту видел виперу, правда,
                                   по полу ползал полоз.
Ибо все в этом мире Бог. Как и плоть,
                                     как и внятность лир.

Я ходил по тропе пустынной, где совсем
                                       не мелькали взоры.
Лицезрел я восходы, закаты, и снова зори.
И сменялись великим богатством земные разоры.
Ибо все в этом мире Бог. Ибо все в этом Боге мир.

Там, с краю... где-то повторно Христос казнён.

Не въявь (то иллюзия), нет; лишь в душах иссту́пленных.
Напротив Него — вопиящие, напротив Него — сонм
святых и немых, ошую — дрянных и насупленных.

Там Господу молятся те, кто смог сохранить Псалтирь,
иль старый молитвослов, иль светлое Благовестие.
Кто, видя остывшую кровь, смог зреть неостывший мир.
Из раза в иной раз осеняя свой стан перекрестием.

Издержки войны с невером? — лишь вящая цельность нас.
Так смысл в смертях святынь, нетленные ввек которые?
Ведь стоит понять одно: умрет коли с краю Спас,
что, бесы, услышите вы уповающих грозной второю?..

Вы! Вы слышите этот гул?...это плачут почившие души.
Не тревожьте, прошу, не тревожьте покой их лучше!
...Посмотри, домосед! Покрывает дитя мати;
она шла на концерт, но нисколько ни шла умирать... и...

...вы слышите этот гул?...это там, где-то там... за дверью.
В этих криках нет места покою да маловерью;
там на Господа все уповают, задыхаясь монооксидом —
там и дети, и старики умерщвляются геноцидом.

Господи, Вседержитель! Ты открыл ли ворота рая?
Посмотри! Там стоят сонмы раненых тел, рыдая
у преддверья Эдема. А внизу сонмы плачущих жи́вых
то ли в помощи Вышняго, то ли в душах своих незлобивых.

Господи, Вседержитель! Посмотри, ему только восемь!
Не могу я смотреть на то, как тела ниспадают оземь!..
...слышишь гул, Вседержитель? это плачет навзрыд человече;
он увидел живую смерть, и теперь он навек изувечен!..

Почитать ли псалом?.. Не помочь им ничем, Вышний!..
хоть ты душу излей, хоть всю горечь из сердца выжми.
Но я слышу тот гул. И молитвы людей вполслуха:
«о! услышь же меня! Приклони же, Господь, Твоё ухо...»

Чу! Вы слышите этот гул?...это воют совсем не сирены;
это ропот людских сердец нам доносят тонкие стены.
А за стенами — ад, полымя, но и крохотная надежда,
что живёт где-то залпов и пущего страха промежду.

Поздние зимы. Вечер изрядно прохладен.
Весень ещё не виднеется; голос весны невнятен.
Вечер немного сер. Но, как ни крути, приятен.
Я выхожу во двор. И (о, Бóг!) надеваю пальто.

Многоэтажек сонм гордо взлетает скопом.
Жизнь, увядая в илу, говорит эзопом;
дождь же своей чистотой окропляет иссопом,
сери пустой задавая сакральный тон.

Я выхожу из дому. Дышится очень просто.
Воздуха в сердце ни много, ни мало, — вдосталь.
Я открываю калитку; сверкает напротив остро
желтая краска машины, и я тороплюсь к такси.

Поздние зимы. Вечер изрядно томен,
лёгок донельзя однако; то громогласен, тó нем.
В свете оранжевых звезд мы, грезя о жизни, тонем;
те отвечают словами нам светло всему вопреки.

Еду в такси. Тихо. Я сочиняю вирши.
А за окном — реки, леса, мечты-богатырши;
знать, чем дальше от города, тем становится тише.
И неуёмный мир пуще золотоок.

Вечер. В такси прохладно. Радио еле-еле.
Ты погляди в окно! Там великанши-ели.
В них — непростая суть, не ведомая доселе.
Ибо в её недрах точно живёт Бог.

Я ходил. Кроме мглы ничего я не видел;
сделал шаг вперед — и увидел вдали храм.
Все темно; разом взгляд опустив свой, Спаситель
вдруг ударил светом по грешным моим глазам.

Я ослеп на миг: оказалось, ослеп я раньше;
и я видел мрак; и тонул я в омуте слёз.
Но не видел я жизни издревле своей дальше
мелковато-красивых, но тленных мечтаний и грёз.

И пошел я к храму. И я падал не раз книзу;
и смотрел я сквозь морок на злато литых куполов.
И рыдал я горько, восхваляя Христа и хризму,
и я искренне плакал, но только от Божьих слов.

И я падал в ямы, в окончательно падших низи.
Но дошел я до церкви. Там — ладан и запах свеч.
Повернул я ладони к нетленной, высокой выси —
и слеза начала по щеке ненароком течь.

Я поклялся крестом и всевечным евангельским словом.
И я вышел из церкви, и сызнова канул ниц.
Потерялся опять я в великом зароке Христовом.
Потерялся я вновь: под мерцание ярких денниц.

Я ходил. Кроме мглы ничего я не видел;
сделал шаг вперед — и увидел вдали храм.
И опять я пошел. Во священную, Божью обитель.
Где есть место не всем; правда, всяким людским сердцам.

Авдеевку взяли:
гуманно, точнее — по-русски.
Терпенье имели;
дороги домами меж узки.
Народ вызволяли
от пьяных меморицидом.
Терпели, терпели.
Народ вызволяли,
измученный геноцидом.

Авдеевку взяли:
теперь Авдеевка наша.
Мы волю имели
и стали сильнее и краше.
И мы уповали,
молились, молились, молились!
Ждали, терпели,
томно молились:
с солдатами вместе бились.

Авдеевку взяли:
возьмем города и другие.
Пойдём вместе
                        в церковь,
расплачемся на Литургии
вместе, вместе
с русскими, на родном месте.

Воскрепнем
идеей и верой,
душой из стальной жести!

Воскрепнем
идеей и правдой;
возьмем города и другие.

Поколь за спиною военных
и Ангелы, и святые.

Сплав русских металлов.
                           Новой России сплав!
Сила народных шквалов!
                           Сила народных слав!
Сила нового времени!
                           и сила новых идей,
вместе с идеями
                           нашего племени;
наших великих людей!
 
Традиции треск горланит!
Россия идет вперёд!
Мы встали за Русь орлами,
Все, наперечёт!

Мой друг, врач-студент из Карелии,
                           поехал за волей солдат.
Ты молод, но вместе с тем зрелый и
                    славный. Так с Богом! Брат!
 
Металл он, крутящийся в сплаве:
Нового времени славе!

А воин, покинувший матерь,
                    но вставший за Родину-мать!
Новой Руси зачинатель!
                    Тот, кто пошел воевать!

Простой паренёк из Нальчика,
                    покинувший дом родной,
слывущий доселе мальчиком!
                    Пошел враз со страной!

Металл он, крутящийся в сплаве:
Нового времени славе!

Приятель врача – инженер, что
                  строит промышленность нам.
То, что он кроет, – нечто,
                          и станет полезно тылам!

Сын мой, его или прочих
                  станут гордится страной!
Простой инженер из Сочи
                  стоит с чертежом горой!

Металл он, крутящийся в сплаве:
Нового времени славе!

Поэт, вставший гордо словом,
                           что Господеви речет.
Речёт и народу, словно
                           он вовсе и не поэт.

Не ставит других он выше
                           талант свой и дивный дар!
«Лишь бы народ услышал!
                           Взяли Энергодар!»

Металл он, крутящийся в сплаве:
Нового времени славе!

Простой пролетарий на цехе,
                           кующий победы штык!
Его, знать, страшатся чехи!
                       Простой, русский мужик!

Металл он, крутящийся в сплаве:
Нового времени славе!

Студент, учащийся должно,
                            читающий много книг!
В России фундамент заложен!
                            Нового времени лик!

Нового времени рупор,
                            патриотизмом своим
противников вводит в ступор.
                    И так новый век мы кроим!

Металл он, крутящийся в сплаве:
Нового времени славе!

Профессор, учитель из Томска,
                      из Новороссийска доцент!
Доволен студент им из Омска,
                        доволен им наш студент!

Ведь он продвигает в массах
                                идею великой души!
В лекториях, залах, классах
                                идеи его слышны!

Металл он, крутящийся в сплаве:
Нового времени славе!

Западник черту взвывает:
                   «Сломай же Россию стремглав!».
И этим сильнее мешает
                   Нового времени сплав.

Анчут он, крутящийся в сплаве:
Нового времени славе!

Священник простой из деревни
                хранит православный мирр.
Псалмом и молитвой древней
                           он реставрирует мир.

Металл он, крутящийся в сплаве:
Нового времени славе!

Нашей Руси дипломаты
                       стоят на страже границ;
силой их слов, супостаты
                         падают медленно ниц.

Простой российский парняга,
                          верящий в силу идей!
Он не стыдится стяга!
                          коего страшится злодей.
Он не стыдится Родины,
                          кою стыдится лжец,
продавший запах смородины
                    на шелковистый венец!

Металл он, крутящийся в сплаве:
Нового времени славе!

Сплав русских металлов.
                           Новой России сплав!
Сила народных шквалов!
                           Сила народных слав!
Сила нового времени!
                           и сила новых идей,
вместе с идеями
                           нашего племени;
наших великих людей!

Сплав великого Бога:
                                  он Руси сталевар.
В этом сплаве всех много:
                         но льётся оттуда жар!
Великого, нового времени,
                         великой, новой Руси!
Росс! завяжи правду стременем!
                                   И её не упусти!

Новое время прославим!
                                   Станем чаять его!
Путь наш лихой направим
               на цель под названием «Бог»!